Мамаша кинула Веру Котелянец, лишь увидев её тельце в роддоме. Шестнадцатилетней она попала в дом престарелых. Её 25-летнюю, чуть поматросив, бросил любимый (вероятно, лишь ею одной) человек. Против её желания с первым малышом Веры женщину пытались разлучить люди в белых халатах.
Лет 11 тому назад Вера разоткровенничалась с журналистами: «Жизнь много раз била по лицу наотмашь. Так ну и что? Это я по молодости обижалась, когда меня убогой называли, а теперь, когда мне 61 год, даже горжусь.
Ведь убогая, значит, у Бога я за пазухой. Да я на судьбу никогда не жаловалась, разве что, когда маленькая была и ничего не понимала.
А теперь-то я точно знаю, зачем такой на свет родилась: чтобы люди смотрели на меня и сравнивали свои болячки да проблемы с моими. Может, добрее станут». Прямо в роддоме мать сказала нет Вере Котелянец когда обнаружила, что девочка лишена обеих рук.
Впоследствии, когда через передачу по радио «Найти человека», созданную Агнией Барто, Вере удалось обнаружить родительницу, выяснилось, что Павленко Ираида Павловна как и прежде обитает в Волгограде, где Вера и появилась на свет.
Недалеко от неё проживает пара братьев Веры Лева и Володя -обыкновенные дееспособные люди. На данной встрече, единственной в их судьбе, внешне совершенно спокойная Ираида Павловна не утаила от дочери 22 лет от роду, что «нагуляла ее, хотела вытравить, да до конца не получилось».
Сама же Вера рассказывала: «Я так ждала этой встречи с матерью, а встреча наша сухой получилась. Попросила она меня зла на нее не держать, а напоследок чулки капроновые мне подарила.
Я их так ни разу и не надела, просто долго еще хранила, как память о матери. Больше мы с ней не встречались. Я поняла: для нее я чужой человек».
Путь бедной брошенной девочки лежал из роддома в дом малютки, что находился под Оренбургом. Через три года кроху переправили в специнтернат для детей-инвалидов, Верино же совершеннолетие омрачилось отправкой подростка в дом престарелых недалеко от Челябинска.
С болью Вера Петровна изливала душу журналистам: «В доме престарелых я часто смотрела в окно. Там, думала я, мир, который не для меня.
Когда я размышляла о том, что всю свою жизнь я проведу здесь, среди этих нечастных прикованных к кроватям стариков, мне становилось не по себе. До сих пор помню, как там пахло: это был запах хлорки, перемешанный с запахом ветоши».
Решение во что бы то ни стало покинуть мрачную юдоль печали пришло незамедлительно. Но для этого требовалось хоть в чем то быть конкурентоспособной в профессиональном плане.
И девушка, заручившись поддержкой местной директриссы, принимавшей по доброте душевной в судьбе бедняжки самое деятельное участие, пошла учиться в сельхозтехникум.
Естественно, учеба на общих основаниях для человека с ограниченными возможностями—ох, какой труд, ибо условий наибольшего благоприятствования для студентки-инвалида никто не создавал.
Доходило до того, что лекции Вере случалось конспектировать зубами с использованием специальной методики, которой её научили ещё в интернате.
Конечно, бестактный народ на девушку и глазел как на некую невидаль, и пальцами на нее то и дело показывал и хихикал за углом.
Не срываться помогала какая-то необыкновенная смиренность, которой отличалась Вера. А через несколько лет диплом агронома был у неё в кармашке.
Позже женщина делилась с прессой: «Я ведь до сих пор все на огороде сама делаю. Молодым ничего не нужно. А я лопату в ноги и на участок. Я же все ими умею делать: и грядки полоть, и суп варить, и белье стирать…
Всю жизнь как будто в цирке выступаю». История Веры Котелянец прогремела по Союзу в 1970 году. Когда женщина, окончившая вышеназванное учебное учреждение, перебралась из населенного пункта под Челябинском в Калужскую область.
И тут, к счастью, безрукая передовая работница сельского хозяйства попадает на страницы известного, влиятельного и авторитетного журнала «Крестьянка».
В колхоз, где на хорошем счету была Вера, редколлегией был направлен спецкор с фотоаппаратом, и минуты славы наконец то настигли славного агронома. Почтальон замучился носить по адресу Веры письма и открытки.
И вновь предаю слово нашей героической женщине: «Я даже не успевала на них отвечать. Но одно письмо меня сильно заинтриговало, душевное такое, все про одиночество. Это я потом на конверт посмотрела и поняла, откуда письмо-то».
Как оказалось, начеркал пять страниц Верушке из мест, так сказать, не столь отдаленных, но со строгим режимом содержания, ее будущий благоверный, бедный узник Павел Котелянец.
И произошла в судьбе сельской труженицы чуть ли не «Калина красная». Чуть ли не…Прямо в ИТК их поженили, не насторожил Веру Петровну и тот факт, что ещё долгих 15 лет её спутнику жизни топтать зоны.
Но слушайте, слушайте, что происходило дальше: «То, что он по расчету на мне женился, — это я потом поняла. Он думал, раз жена полный инвалид, значит, выпустят его условно-досрочно. Но срок ему не скостили, даже когда я забеременела, и семейной жизни у нас не вышло».
И вот когда до разрешения от беременности Вере оставалась пара месяцев, зека Котелянец прислал следующую писульку, холодную такую, формальную, уже не давящую на жалость.
Павел сообщал новоявленной супруге, чтоб его она не ждала, а жила своим умом и обходилась собственными силами. Кроме того, этот прохиндей утверждал, что гражданская совершенно нормальная жена имеется у него на свободе, вот к ней то он, отсидев как надо, и вернётся.
А дальше трудности только нарастали. Первого ребенка Веры, Ирочку уже было почти отобрали у «калеки», которой, думали, просто физически не по плечу выполнять свои обязанности.
От слов Веры Петровны аж озноб пробирает: «Меня заставляли писать отказ от Ирочки. Сказали, что не отдадут ее мне. Я пообещала им, что няньку найду, деньги буду ей платить.
Так и сделала. Днем она действительно с дочкой сидела, а вечером я отпускала ее и сама нянчилась. Ногами пеленала, а по ночам качала, знаете, как: сделаю из пеленки конверт возьму его за концы в зубы и качаю. А уж когда Сергея родила, никто не сомневался, что справлюсь».
В данный момент Ирине 46, она трудилась бригадиром на птицеферме, высокий и плечистый Сергей же заведовал в поселковом клубе музыкальной частью.
Отпрыски Веры Петровны считают, что их мама воистину герой. Да и отсутствия рук у неё они никогда не замечали. Когда росли, ни в чем нужды не знали, были сытыми и ухоженными.
Жители же поселка Льва Толстого, где более 40 лет обитала наша героиня, говорят, что коли имела бы она руки, то совершенно точно в космос улетела. Шутят, наверное.
А вот что постоянно старалась утаить от посторонних Вера Петровна, так это то, что рук у неё нет полностью—по самые плечи.
Потому то и ходила все время в одежде с длинными рукавами, да то и дело «пинжак с карманАми» на плечи набрасывала. Но попробуй замаскируй такое.
Году в 2007, когда в Калужской области искали по городкам и весям мать, достойную награждения орденом Дружбы, кандидатура Веры Котелянец «всплыла» немедленно.
Ах, как был покороблен работник местной администрации, когда женщина появилась на сцене для награждения: мол, вручение то как провести?
Тогда, чтоб никого не вводить в ступор, Вера Петровна, махом подцепила футляр с наградой зубами и степенно, с высоко поднятой головой ретировалась.
А когда однажды кто-то из журналистов спросил женщину о том, что коли бы ей вернули руки пусть хотя бы на полтора часа, чему бы они у неё послужили самым первым делом, Вера Петровна промолвила без промедления:
«В первую очередь я прижала бы ими к груди детей и внука». Вот это женщина, друзья. Прошу ей поклониться я.