Восьмичасовой сон – это современное новшество. Представьте, что живёте в 18-ом веке. В 20.30 часов вечера вы надеваете ночной колпак, задуваете свечи, и засыпаете под запах воска и огарка, мягко заполняющего воздух вокруг кровати.
Спите несколько часов. В 2:30 ночи просыпаетесь, надеваете пальто и идёте к соседям в гости. Они тоже не спят. Спокойно читают, молятся или занимаются сексом. Потому что до эпохи электричества двухразовый сон за ночь был распространён повсеместно.
В те времена люди спали дважды за ночь, вставали на пару часов среди ночи, а затем отправлялись обратно в постель до рассвета.
Как пишут на Slumberwise.com: Существование двухразового сна за ночь впервые выявил Роджер Экерч (Roger Ekirch), профессор истории из Виргинского университета.
Его исследования обнаружили, что мы не всегда практиковали непрерывный восьмичасовой сон.
Для людей привычнее было спанье в два коротких периода за более длительный диапазон ночи, который охватывал около 12 часов. Он делился на промежутки: сначала три-четыре часа сна, затем два-три часа бодрствования и снова сон до утра.
Упоминания о таком распорядке встречаются в литературе, судебных документах и личных записях. Удивительно даже не то, что люди спали в две смены, а невероятная распространённость такого вида ночного отдыха. Это был стандартный, общепринятый способ спать.
«Количество и характер упоминаний свидетельствуют о том, что это был общеизвестный факт», – говорит Экерч.
Например, английский врач писал, что идеальное время для учёбы и размышлений это период между «первым сном» и «вторым сном».
Чосер Джеффри в «Кентерберийских рассказах» писал о героине, которая шла спать после «первого сна». И, объясняя причину многодетности в среде рабочего класса, врач 1500-х годов отмечает, что люди обычно занимались сексом после первого сна.
Книга Роджера Экерча «На исходе дня. История ночи» изобилует подобными примерами.
Но что делали люди в эти свободные ночные часы? По большому счёту всё, о чем вы могли подумать.
Большинство оставались в своих спальнях и постелях, иногда читали, нередко молились. Религиозные пособия даже включали особые молитвы, рекомендованные к чтению между двумя периодами сна.
Другие курили, разговаривали с человеком, который делил с ними постель, или занимались сексом. Некоторые проявляли большую активность, навещали соседей.
Как известно, такая практика в итоге изжилась. Экерч связывает изменения с появлением электрического освещения в помещениях и на улицах, а также с популярностью кофеен.
Писатель Крейг Кослофский предлагает дальнейшие размышления на эту тему в своей книге «Вечерняя империя» (Evening’s Empire). С распространением уличного освещения ночь перестала быть достоянием преступников и подклассов общества.
Этот период стал временем для работы или общения. Бимодальный образец сна в итоге начали воспринимать как нецелесообразную трату нескольких часов времени.
Наука поддерживает записи в исторических книгах. Исследователи провели четырёхнедельный эксперимент, в котором приняли участие 15 мужчин, живущих в условиях с ограниченным световым днём.
С ними начало происходить нечто странное. Нагнав недосыпы, – обычное дело для большинства из нас – участники стали просыпаться в середине ночи: У них наступило по два спанья.
В течение двенадцати часов участники обычно сначала спали около четырёх-пяти часов, затем просыпались и бодрствовали в течение нескольких часов, затем снова спали до утра. В целом они спали не более восьми часов.
Период среди ночи между сегментами сна характеризовался необычайным спокойствием, похожим на медитативное состояние.
Это не напоминало ворочание в постели, которое многие из нас испытывали на себе. Участники эксперимента не напрягались и не беспокоились из-за пробуждения, они в это время расслаблялись.
Рассел Фостер (Russell Foster), профессор циркадной нейробиологии в Оксфорде, отмечает, что даже при стандартных моделях сна пробуждение среди ночи – ещё не повод для беспокойства.
«Многие люди просыпаются ночью и паникуют. Я объясняю им, что так у них происходит возврат к бимодальному режиму сна», – говорит профессор.
Хотя в статье отмечают, что нет никаких преимуществ в том, чтобы спать два раза за ночь, мне сложно представить, что такая модель сна не возымеет серьёзных последствий для нашего повседневного сознания.
Сколько пользы мы могли бы извлечь из нескольких часов «необычайного спокойствия, похожего на медитацию»? В самом деле. Я не применял «бимодальный» сон, но думаю, что многие из нас, включая меня, сталкивались с ним.
При безумно загруженном графике мы даже не рассматриваем возможности и преимущества от иного состояния сознания кроме как восьмичасового сна, необходимость в котором вызвана усталостью.
Конечно, мы не можем вернуться к образу жизни «до электрификации» с ранним отходом ко сну и ранним подъёмом. Но, может быть, мы могли бы применить эти знания, чтобы улучшить качество жизни и открыть для себя альтернативные режимы разума и времени.
«Дело в том, что время не нейтрально. Часы и минуты не универсальны, а определённы. Некоторые вещи нам легче даются с утра, а другие – по вечерам.
Более того, время суток изменяется, исходя из текущего момента в двадцативосьмидневном лунном цикле. В течение одной недели мы более продуктивны ранним утром, а на следующей неделе – днём.
Технологии дают нам возможность игнорировать все эти закоулки и щели времени. Мы можем совершить перелёт через десять часовых поясов.
Принять снотворное, чтобы заснуть, когда достигнем места назначения в путешествии, позже выпить препарат от синдрома дефицита внимания, чтобы проснуться на следующее утро…
Наши технологии могут развиваться с той скоростью, с которой мы их придумываем. Но наши тела эволюционировали на протяжении тысячелетий, взаимодействуя с силами и явлениями, которые мы едва осознаём.
Мы не просто должны учитывать ритмы организма… тело опирается на сотни, возможно тысячи, различных часов, прислушиваясь, связываясь и синхронизируясь со многими вещами. Человеческие существа не способны к столь стремительному развитию. Наши тела меняются по совсем иной временной шкале».
Но Рашкофф не призывает к тому, чтобы отбросить свои айфоны и отказаться от цифрового образа жизни. Он за то, чтобы выяснить пути содействия технологий для активации нашей биологии:
«Да, мы находимся в хронобиологическом кризисе с депрессиями, суицидами, онкологическими заболеваниями, низкой производительностью труда и социальным дискомфортом .
Это происходит в результате того, что злостно нарушаем ритмы, поддерживающие нас живыми и синхронизированными с природой и друг с другом.
Но тот факт, что мы учимся, даёт нам возможность превратить кризис в благоприятную возможность.
Вместо того, чтобы пытаться переучить организм и привести его в соответствие с искусственными ритмами наших цифровых технологий, мы можем применить технологии и совместить свой образ жизни с собственной физиологией».
Не уверен, что буду придерживаться бимодальной модели сна, но я определённо вижу преимущества от нового понимания времени и попытки жить в соответствии с ним.
Время как качество. Продолжительность. Аромат. Один из моих любимых философов 20-го века, Жан Гебсер (Jean Gebser), в 1949 году написал, что в основе кризиса западной цивилизации лежит время.
В своём стремлении соответствовать тенденциям мы вовлекаемся во всё происходящее одновременно. Возможно, это неправильный подход. Неправильное отношение к времени.
Может быть, нам нужно сделать шаг назад и присутствовать; не подвергаться «потрясению» в цифровую эпоху, что критикует Рашкофф, но присутствовать.
Наш современный кризис с пребыванием «в настоящем» ничем не отличается от дзенского коана о выпивании океана одним глотком.
Вы не можете это сделать, если раздробляете время на маленькие кусочки: крошечные тиканья на часах, на электронную почту, уведомления от Facebook и на сообщения, попискивающие на жидкокристаллическом экране.
Всего слишком много. Но проблема нашей информационной перегрузки может на самом деле и не в цифровой эпохе, а в режиме измерительного сознания, который мы включаем. Как думаете? И что нам поможет справиться с «потоком»?